Счастье мужчины звучит:

«Я хочу». Счастье женщины
называется: «Он хочет».
Фридрих Ницше

Женская любовь более целостна.
Женщина делается одержимой.
В этом смертельная опасность
женской любви.
Н. А. Бердяев

До того как…

Неясная тревога бередила душу, и меня вдруг затрясло. Сидя на пуфике, я тяжело вздохнула, и в последний раз посмотрела в зеркало стоящее напротив, оценивая свой вид. Вроде всё нормально. Неожиданно заныл низ живота и внутри заворочался обжигающий тело и душу комок. Нервно поправив уложенные волосы, я встала в полный рост.

Ещё один внимательный взгляд. На меня из зеркала смотрела несколько фривольно раздетая дама. Пышные волосы опускаются до плеч, огромные зеленые глаза на лихорадочно горящем круглом лице. Тонкий нос и чувствительные губы. Небольшие, но плотные грудки и обычно чуть провисающие вниз стиснуты мягким почти невесомым и прозрачным лифчиком. Яркие почти красные соски, видимые под ним, набухли и сладко ныли.

Взгляд постепенно опускается вниз. Классического вида бело-черный пояс туго перетягивает живот. Тянущиеся от него вниз фигурные резинки цепляется к черным чулочкам. Между резинками на лобке четко выделяется черный треугольник коротеньких волосиков. Нежный капрон чулок плотно обтягивает ноги, а на бедрах изукрашен замысловатым узором. Больше на мне пока ничего нет. Рядом на полу стоят черные туфельки на высокой шпильке. Трусики лежат на широкой кровати. Платье до сих пор ещё покоится на плечиках.

Представив, как меня в таком виде будут рассматривать чужие мужские глаза, я заливаюсь краской. Это странное состояние. Мне есть что показать и нечего стыдиться. С одной стороны мне неудобно, и даже стыдно, а с другой аж дух захватывает, когда я представляю такое. Я даже чуть повертелась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон. Любой женщине нравится быть в центре внимания, видеть обожающие и даже раздевающие тебя взгляды. От таких мыслей возбуждающий комок, зародившийся вверху живота, скользнул в самый его низ. Ещё раз, критически осмотрев чулочки и разгладив собравшийся складками капрон, я выдохнула.

— Трусики надевать не буду, — решила я и, повернувшись, сняла с плечиков платье.

Невесомый кусочек полупрозрачного черного шелка мне нравился. Я надела его через голову. Цвикнул закрываемый замок и платье, словно вторая кожа обтянула тело. Снова взглянув в зеркало и поправив не существующие складочки, повязала пояс. Повторный взгляд. Очень приличное декольте с трудом прикрывает мои торчащие вперед груди. Между ними призывно выделяется аппетитная и так нравящаяся мужикам ложбинка. Вижу, как обтянулись твердыми бугорками набухшие соски. От нежного прикосновение ткани их заломило.

Взгляд ещё ниже. Подол, довольно короткий он всего на три пальца ниже кромки чулок доходящих почти до паха. Теперь туфли. Звонко притопнув каблуками, я выпрямилась. Глубокий вдох и выдох. Лицо приняло отстраненное выражение, и только алый румянец, заливающий щеки выдает моё волнение.

Разворачиваюсь спиной к зеркалу и словно в холодную воду делаю первый шаг в неизвестность. Меня уже ждут. Там в соседней комнате накрыт стол, и около него находятся двое мужчин. Они ждут только меня! Если одного я хорошо знаю, то второй знаком мне только по рассказам. Стараясь выглядеть безмятежно-спокойной, я деловито зацокала каблучками по чисто вымытому паркету. Вот пройдены метр, два… поворот налево. Ещё два шага теперь поворачиваю направо. И ещё шаг… Прямо передо мной проем в кухню. Но мне туда не надо. Поворачиваю направо и, растянув губы в приветливой улыбке, захожу в комнату.

Начало.

Комната встречает меня тишиной… и восторженными взглядами, которые быстро пробежали по мне оценивающе. Затем один вернулся и начал детальное изучение. Второй же такой родной и теплый облил любовью, словно закутывая в покрывало. Развернулась навстречу мужчинам, сидевшим около стола в дальнем углу комнаты, и высоко поднимая ноги словно, я вышагиваю на подиуме, направилась к ним.
Почти тут же вскочил незнакомец. Он подошёл, не отрывая меня восторженного взгляда и взяв под локоток, подвел к столу. Тут же помог мне усесться придвинув стул. Хлопнула в потолок пробка от шампанского и зашипели, забурлили схлопывающиеся пузырьки в наполняемых бокалах.

— Итак! — поднял бокал мой муж и обращаясь к незнакомцу, — это Елена, моя жена. — Искоса глянув на меня, добавил, — а это мой друг Михаил. — И уже обращаясь к нам обоим, — прошу любить и жаловать. Выпьем же за знакомство!

Мы подняли бокалы, чокнулись. Оба мужчины выпили, опустошив бокалы, я же только пригубила и поставила его на стол.

— До дна! — возмутились они вместе.
— … — я подняла бокал и, кивнув каждому, несколькими глотками опустошила бокал.

Почти сразу же шампанское ударило в голову. По телу смывая страхи и сомнения, пробежалась ласковая успокаивающая волна. Я подняла взгляд и с интересом в упор начала разглядывать Михаила, сидевшего почти, напротив, от меня.

Рост выше среднего, наверное, сто восемьдесят сантиметров. Темно русые волосы подстрижены коротким ежиком, из-за чего в стороны смешно торчат уши. Интеллигентное живое лицо. Глаза темные, почти черные. Брови широкие, сросшиеся над переносицей. Тонкий, изящный с чуть заметной горбинкой нос и тонкие упрямые губы. Лицо чуть тронуто кажущейся мягкой щетиной. Одет не броско. Светлый однотонный жилет, светлая бежевая рубашка и толстый серебристый шнур, заменяющий галстук. Пиджак небрежно брошен на кресло. Белоснежно-светлые брюки я приметила ранее, как и светло-серые остроносые туфли.

— Очень даже ничего! — решила я, — хотя, наверное, стоило бы побриться.

Я ещё раз оценивающе пробежала по открытому лицу. Словно ожидая мой взгляд, Михаил улыбнулся. Ослепительная улыбка обдала нежностью и желанием.

— А ему щетина идёт, — я была вынуждена признать факты.
— И как впечатление? — неожиданно ворвался вопрос Михаила в мои рассуждения.
— Очень хорош! Даже слишком… — рассмеялась я, совершенно успокаиваясь.

Николай поднял пульт и нажал кнопку. Из колонок поплыли звуки медленной ритмичной музыки. Тут же встав, он подошёл ко мне и, поклонившись словно, гвардеец лейб-гвардии шепнул:

— Пойдем, потанцуем?

Я встала и он, взяв меня за руку, вывел в центр комнаты. Мы прижались к друг дружке и стали ритмично двигаться в такт музыки.

— Ты великолепна! — произнес он вслух и прижался головой. — И как тебе? — шепнул он мне чуть слышно в самое ухо.
— Нормально, — почти неслышно ответила я. И улыбнулась Михаилу, не спускавшему с меня глаз.
— Готова? — снова прошептал он.
— … — энергично качнула я головой.
— Я рядом… — нервно промолвил он, — если что… только кивни…
— … — беспечно рассмеялась я глядя в чёрные, словно смоль затягивающие меня глаза Михаила.

И тут рука мужа, до этого спокойно лежавшая на моей талии медленно скользнула вниз. Погладив вздрогнувшую ягодицу, она продолжила движение по бедру. К этому времени мы повернулись к Мише спиной. Я ощутила его возбужденный взгляд, словно это он полз по моему бедру, а не рука мужа. Мы остановились, перетаптываясь на месте.

Подол кончился и рука, нежно погладив бедро, обтянутое черным капроном, стала столь же медленно двигаться по ноге вверх. Буквально через мгновение я почувствовала, как приподнимается сзади платье, а упрямые и жадные пальчики ласкают кожу у кромки чулок.

Чуть задержавшись, рука продолжила свой подъём, попутно задирая моё платье всё выше и выше и, выставляя напоказ мои скрытые под платьем «тайны». Взгляд на моей спине стали жгуче-обжигающими, а меня саму начало трясти.

— Ему нравится! — раздался шепот Николая, и его вторая рука, скользнув следом за первой, начала тискать уже оголенный ягодицы. Ты не надела трусики?! — не то, обвиняя, не то, хваля, выдохнул он.
— Господи… — подумала я о том, как выгляжу, румянец сплошной краснотой залил лицо.

А потом у меня между ног звонко хлюпнуло и я поняла, что потекла, словно сучка на случке перед кобелём…

— Прекрати! — испуганно потребовала я, понимая, что ни чего не исправить и не изменить.
— Ты ему нравишься, — повторил муж.
— Смена кавалеров! — вдруг раздалось за моей спиной.
— Пожалуйста. Она вся твоя! — ответил Николай, из рук в руки передавая меня Михаилу.