— Вы не снимали на камеру?
— Хочешь, чтобы я это сделала?
— Да, я бы хотел увидеть, как он кончает тебе в рот. Впрочем, для этого вовсе не нужно ничего снимать. Наблюдать за этим было бы более возбуждающим.
— Ты имеешь в виду подглядывать?
— Нет, присутствовать! Раз ты хранишь эти снимки, значит, тебе нравилось, и остались приятные воспоминания. И эти воспоминания тебя по-прежнему возбуждают. Пригласи его к нам.
— Но я люблю тебя, я не люблю его.
— Я тоже люблю тебя, но от этого буду любить тебя еще сильнее. Вот если бы ты любила его, это было бы изменой, а так ты делаешь это ради меня.
В сущности, эти фотографии были тем же, чем для других мужей и жен являются их сны, фантазии и мечты. Но они так и остаются снами, фантазиями, старятся и становятся немощными вместе с нами, а потом вместе с нами они умирают. И только когда они обретают фактическую, предметную форму, когда их можно увидеть не только внутренним взором, а воочию, это устраняет главное препятствие. То самое препятствие, которого для восточной философии вообще не существует – между субъективной и объективной реальностью, препятствие, которое держит нас в рабстве и делает трусами, а нашу жизнь делает бессмысленным ожиданием перемен, которые никогда не наступят. Вечной зимой в стране, где лета никогда не бывает, вечной ночью в стране, где солнце никогда не светит на небе и не восходит над горизонтом.
Ее бывшего любовника звали Григорий. Они сошлись на том, что она сама позвонит ему и обо всем договорится. Никто из них троих не знал, как это нужно делать. А когда не знаешь, следует выпить. Они выпили, но разговор не клеился. Руслан расположился в кресле, дав понять, что пора начинать, и предоставив им свободу действий. Они скованно раздевались, стараясь не смотреть в его сторону. Пока это еще мало походило на приключение, но он уже чувствовал холодок в солнечном сплетении, иногда нужно просто проявить терпение. Все произойдет само собой.
Так и случилось. Началось с того, что она приняла его член в рот, стоя перед ним на коленях. Руслан наблюдал, как они оба постепенно втягиваются в процесс, все меньше думая о том, что за ними сейчас наблюдают, все жарче и острее отвечая друг другу, и Григ застонал, но Людмила не захотела, чтобы он кончил сейчас, и опустившись вместе с ним на диван, открылась ему. Он вошел в нее в миссионерской позиции, медленно и осторожно, явно сдерживая себя, потому что хотел войти сразу на всю длину. И эта его деликатность подействовала на Руслана особенно возбуждающе, как потом много раз действовала нарочитая грубость, с которой проникали в его возлюбленную жену, поступая с ней, как ведут себя с развратной женщиной требовательные любовники, отметая тем самым заботливую осторожность ее супруга, а ей это нравилось и она стонала, и даже когда кричала от боли, пытаясь вырваться, получала острое наслаждение и забывала себя в оргазмах.
Теперь же все было трепетно и постепенно. Но все более возбуждаясь, они потеряли, наконец, осторожность и отдались друг другу полностью. По мере того как его толчки становились все чаще и энергичнее, Людмила стонала громче и громче, переходя на крики. Возбуждение было почти нестерпимым, и он несколько раз протягивал руку к своему члену, но отдергивал, чтобы не нарушить данного обещания, пусть глупого и поспешного, но все же данного. А потом она кончила один раз, второй раз. Они сменили позицию, и она оказалась в позе наездницы, потом он овладел ею сзади анально, и наконец она опустилась перед ним на пол и, плотно обхватив его член губами, ритмично задвигала головой, вбирая его полностью, а потом перейдя к мастурбации, довела его до оргазма, приняв поток его спермы открытым ртом, и он залил ее губы и подбородок, эякуляция все продолжалась, и он кончил ей в рот. Все, это было выше его сил! Но, стиснув зубы и глубоко дыша носом, он все же удержался от мастурбации. И только когда Григорий ушел, наконец, он набросился на свою жену как на тысячу женщин, и убил бы ее ударами своего члена, когда бы фрикции продлились хотя бы на полминуты дольше. Они кончил одновременно, и их общий оргазм сжег воздух, как взрывом напалма сжигает джунгли, и порыв сквозняка со звоном и грохотом распахнул окно. Их бил ледяной ветер с улицы, но они не чувствовали холода, слившись в глубоком, всепоглощающем, отнявшем последнее их дыхание поцелуе.
Весь фокус был в том, что с каждым разом он любил ее все сильнее, а чем сильнее он ее любил, тем большее наслаждение ему доставляло смотреть, как она истекает и ее сотрясают оргазмы, как глаза ее закатываются и становятся невидящими, когда мужчина кончает ей в рот, а она продолжает сосать или принимает выброс его спермы на расстоянии, удерживая его член рукой, и сперма заливает ей рот, нос, глаза и стекает по ее лицу. Как она кричит от оргазма, когда он кончает ей во влагалище или в задний проход, и его член, войдя на самую глубину, вдруг замирает и содрогается от извержения, и она принимает его.
И однажды, когда она была на полу, стоя на четвереньках, а партнер проникал в нее вагинально сзади, уже наращивая темп для финального выстрела, Руслан, действуя как сомнамбула, встал и приблизился к ее лицу, расстегнул ширинку, спустил штаны до колен, и раздвинув, насколько было возможно, ноги, опустился к ней, а она, как будто только и ждала этого, жадно приняла его член в рот. И тогда они одновременно кончили, все втроем.
Так начался новый этап – двойное проникновение, о котором мечтает, наверное, каждая или почти каждая женщина из тех, кто позволяют себе мечтать, но только мечтает, и лишь немногим дано испытать это. Затем может последовать тройное проникновение и многократное, но это уже нюансы.
Людмила предпочитала орально-вагинальное проникновение, потому что при этом могла долго получать и доставлять наслаждение. Когда в нее проникали анально-вагинально, она быстро теряла контроль, проваливалась в бессознательное состояние и кончала очень сильно несколько раз, от этого изнемогала и не могла больше продолжать, потеряв насыщенность ощущений. В результате все заканчивалось быстрее, чем ей хотелось. И все же сила оргазмов отчасти компенсировала кратковременность проникновений, и поэтому они использовали его, но оставляли на финал.
Ему нравилось, проникая в ее влагалище ощущать за упругой стенкой партнера, а при двойном проникновении во влагалище он позволял себе иногда прекратить фрикции и расслабиться, получая ощущения от трения другого члена. Иногда вот так неподвижно, ему удавалось кончить, и когда это происходило одновременно с другим мужчиной, пронизывающее ощущение сжигало его холодным пламенем, и он растворялся в восторге, а по телу пробегали мурашки.
Но кончать одновременно в анус и влагалище было тоже здорово. Особенно это нравилось Людмиле, так что она кричала как будто в припадке истерики, совершенно теряя себя, растворяясь в блаженстве.
Больше всего Руслан любил кончить ей в рот, когда партнер доводил ее до оргазма в коленно-локтевой позиции. Ее глаза закатывались, и всякий раз возникала опасность, что она намертво сожмет зубы, но риск только добавлял остроты, и они могли ходить по самому краю, никогда не причинив друг другу боли, травмы, страдания. Они чувствовали друг друга уже не ощущениями и не мыслями, а самой энергией, переполнявшей клетки их тел, и превратившей их в чистый свет и совершенное наслаждение.
Другая любимая позиция — он на спине, она на нем, его член в ее влагалище, а член партнера в ее заднем проходе. Не отрываясь, пристально Руслан смотрел в ритмично сужавшиеся зрачки Людмилы, отвечавшие толчкам в ее анусе, и это последовательное расширение глаз и сужение зрачков давало ему возможность полностью контролировать процесс, и увидев приближение ее оргазма, он мог кончить одновременно с ней, даже не усиливая фрикции.
Это было полное слияние ощущений, и уже невозможно было провести грань между ней и им, женщиной и мужчиной. Святые возносятся на небеса в пылающей колеснице, а они сами были пылающей колесницей, возносившей их же самих на небо, ракетой «Восток» и Гагариным, бомбой и взрывом, началом и концом мира.
Кончать ей в рот, когда она была сверху на другом мужчине в позе наездницы, кончать ей в задний проход, когда она принимала другой член, извергавший сперму, которая стекала по ее губам и подбородку и капала ей на грудь, извергаться в ее влагалище, когда она принимала член анусом, и даже по очереди кончать ей на лицо – все это было прекрасно, и каждый раз ощущение было иным, но не менее захватывающим.
Но, наверное, самым главным, а может быть, это и не было главным, но очень важным было то, что после всего этого — извержения его и другой спермы ей в рот, во влагалище, на лицо и в задний проход, когда она стекала из расширенного анального сфинктера, после всех этих почти невыносимых приступов сладострастия, когда мозг уже не в состоянии их принять, как разряд тока такой силы, что выбивает все предохранители в многоквартирном доме, и ощущения превосходят сознание, и человек перестает быть человеком и становится богом, демоном, ангелом или, может быть, ничем и пустотой, после всего этого нежность, которую Руслан и Людмила испытывали друг к другу, становилась еще больше. Вернее, трудно было понять, становилась ли она больше как трудно понять разницу между ста миллионами миллиардов и ста двадцатью миллионами миллиардов, легко понять разницу между пятью и тремя, а сверхбольшие числа зачастую ставят человеческий мозг в тупик. Но достоверно можно было констатировать только одно – они вызывали недоумение, неловкость и даже раздражение окружающих, когда начинали жарко, взасос целоваться на эскалаторе или в вагоне метро, сжимали пальцы друг друга за столиком кафе, и она могла кончить даже без проникновения, просто глядя ему в глаза. Если бы он мог, он носил бы ее на руках, никогда не опуская на землю. Их лица светились солнцем, которого не было в городе, накрытом тяжелыми массами непроницаемых туч, размытом моросящим дождем, огни которого двигались по инерции, привычно медленно или привычно быстро. Им было жарко от того, что они вдвоем, даже на леденящем ветру, когда мокрый снег летел почти параллельно улицам, тротуарам, мостам и черной могиле Москва-реки.
Они светились нездешним и, может быть, внеземным солнцем.
Сексвайф – это как подняться в самолете в открытый простор неба, увидеть чистое солнце над облаками, белыми и пушистыми, лежащими снежной равниной до горизонта, а там внизу, они тяжелым и низким потолком придавили дома и улицы, погрузив их в душные сумерки, и горожане остались доживать в этих сумерках день, который так и не начался, там, далеко внизу, а вы вырвались к солнцу, видите эти облака сверху и вы свободны!
Жизнь началась заново, и они заново родились для жизни, и эта новая влюбленность уже никогда не кончится и продлится теперь всю жизнь.
Некоторые ошибочно думают, что сексвайф – это что-то вроде разрешенной измены. На самом деле все с точностью до наоборот. Измена – это злоупотребление доверием и предательство. А сексвайф – это предельная степень доверия, абсолютная честность и преданность друг другу. Нужно очень сильно любить свою жену, любить до полного самозабвения, чтобы испытывать радость и наслаждение, видя, как она упивается сексом с другим мужчиной, стонет и содрогается в оргазмах, глядя тебе в глаза с такой любовью и благодарностью, что ради этого взгляда любимых глаз ты готов тысячу раз умереть и родиться снова и прожить еще сто тысяч жизней, но и тогда вам будет их мало. И любить ее после этого еще больше, хотя больше, кажется, уже невозможно.
Любовь – это обязательное условие! Если муж не любит свою жену, сексвайф – бессмысленная затея, и только если он ее обожает, а она обожает его, сексвайф – это обоюдный взрыв мозга.
Сексвайф – это самое чистое и самое острое наслаждение друг другом, какое только могут испытать мужчина и женщина, которые по-настоящему любят. И наверное, свинг был ошибкой, с которой все и началось.
Свинг отнимает главное – полную сосредоточенность друг на друге, которая позволяет переживать наслаждение, получаемое твоей женой, как свое и, видя как ее имеет другой мужчина, двигая своим членом у нее во влагалище или вставляя ей в рот и кончая в него, знать, что она получает это наслаждение благодаря тебе – твоему желанию и разрешению. Это захватывает и возбуждает неимоверно, и если бы эрекция могла сохраняться сколько угодно долго, этим зрелищем можно было бы упиваться вечно, боясь упустить даже долю секунды, потому что каждый миг этого действия бесценен, сколько бы оно ни длилось.
А в свинге внимание волей-неволей переключается на партнершу. Это как смотреть фильм и одновременно играть в игру на компьютере. Или вести машину и одновременно разговаривать по телефону. Со временем, и очень быстро, в действиях появляется механичность, и острота ощущений неизбежно теряется.
Кроме того, свинг провоцирует женскую ревность и, наверное, это даже неплохо для двух супругов, которые смертельно наскучили друг другу, но для любящих – это яд.
Они не знали об этом и не заметили, как началось разрушение. Они были слишком поглощены своим движением к новому и разогнались так, что, двигаясь по инерции, не сумели вовремя затормозить. И хотя встречи в форматах МЖ+М и ММЖ+М вполне удовлетворяли их, им казалось, что они жаждут открытий и новых ощущений. На самом же деле они были просто беспечны. Они потеряли чувство опасности, и когда им предложили раздельный свинг, решили попробовать еще и это. Раздельный свинг, это когда мужья обмениваются женами, а жены соответственно мужьями, и занимаются сексом раздельно, на разных квартирах, записывая все на камеру, а потом супруги просматривают вместе записи. Бывает раздельный свинг и без записи, но это годится, наверное, только для тех супругов, которые уже не просто поднадоели, а по настоящему не выносят друг друга.
Как бы то ни было, но в их отношения закралась измена. Очень невинная, незаметная, ее трудно было распознать в этом, казалось бы, ничего не значащем приключении. И дальнейшее было уже неизбежным, потому что там, где появляется измена, остается полшага, и даже меньше чем полшага до проституции. Иногда события развиваются особенно быстро – не прошло и года, как она стала феей, а он стал посещать проституток. К тому времени он уже был штатным сотрудником рекламной компании, специалистом по продвижению сайтов, и прогулки в будние дни прекратились. В порядке компенсации он стал получать сносную зарплату, то есть достаточную для того чтобы позволить себе тратить часть денег на удовольствия, не связанные с семейной жизнью. Беря деньги за секс, она одним махом догнала его в доходах.